Алексей Саморядов и Петр Луцик: несостоявшийся миф (окончание)

Одна из последних прижизненных фотографий А. Саморядова (слева, фото - А. Тягны-Рядно).

После смерти друга и соавтора, который играл в творческом тандеме ведущую роль («Он был главный, я – помогающий», – признавался П. Луцик в одном из интервью), он решает ставить фильмы сам. В основу «Окраины» - пост-модернистского макабра, стилизованного под героические кинополотна  сталинской эпохи, лег сценарий под названием «Хорошие люди». Но к концу девяностых история «подпольных» фермеров-миллионеров, которые вступают в жестокую схватку с рэкетирами, стала неактуальной. В новом сюжете сами фермеры становятся жертвами предпринимателей–нефтяников, которые выживают станичников с их земель, и те с винтовками в руках идут «искать правду».

Критики упрекали фильм в жестокости и подстрекательстве к бунту, фактически, он не был допущен к прокату. По словам А. Чеботаева, который принимал участие в финансировании подготовительного периода «Окраины», П. Луцику приходилось самому ездить с фильмом по городам и организовывать показы. Хотя благодаря скандалу «Окраина» стала по-настоящему культовым фильмом. (То есть маргинальным произведением, которое снискало славу в определенных кругах при полном отсутствии маркетинга и рекламы.) Но проблема была в другом: фильм получился слабоват. Это хорошо понимал и сам автор, который признался в интервью, которое дал кинокритику Виктору Матизену: «Я снял плохой фильм».

Бедой «Окраины» стали условные герои «из народа», которые под музыкальное сопровождение из классического «Чапаева» (1934, реж. Георгий и Сергей Васильев) изъяснялись сентенциями персонажей Андрея Платонова. От сочных и полнокровных героев прежних работ остались бледные стилизованные тени.

Драматургию А. Саморядова и П. Луцика реабилитировала постановка «Дикого поля».  (Незадолго до смерти этот фильм планировал ставить сам П. Луцик.) М. Калатозишвили, в отличие от своих предшественников, обошелся со сценарием предельно бережно – насколько это было возможно спустя полтора десятка лет после его создания. История жизни и смерти доктора Мити, которого после окончания мединститута отправляют работать в степную глушь, по традиции смешивала самым причудливым образом экзистенциальную притчу и прямые заимствования из американской массовой культуры.

(Например, находка с почвой, куда закапывают мертвых, чтобы вернуть их к жизни, подсмотрена в кинокомиксе «Шина – королева джунглей» (1994, реж. Джон Гиллермин.) 

Фильм М. Калатозишвили стал не только наиболее удачным воплощением на экране драматургии А. Саморядова и П. Луцика. Ставший легендарным сценарий, помноженный на очень удачный кастинг и неброскую, но точную режиссуру, сделал «Дикое поле» одним из наиболее заметных российских художественных фильмов  последнего времени.

В новейшее время (как минимум, последнее десятилетие) в российском кинематографе так и не появился драматург такой же значимости и величины: мифотворец с одной стороны, и с другой – укорененный в реальности художник, тонко чувствующий свое время. При этом нельзя не отметить парадоксальность положения, которое занимают А. Саморядов и П. Луцик в истории российского кино – гениальные сценаристы, которые, между тем, практически не оказали заметного влияния на кинопроцесс своего времени. Даже опосредованно: российская «чернуха» не началась с «Савоя» и не завершилась «Окраиной».  (Скорее, точкой отсчета нужно считать «Маленькую Веру» (1988, реж. Василий Пичул).

Точнее всего будет сказать, что наследие драматургов занимает нишу где-то между литературой и кинематографом – положение, уникальное даже для российского кино с его традицией киноповестей.

Что касается дальнейшей кинематографической судьбы текстов А. Саморядова и П. Луцика, то постановка нереализованных в свое время сценариев (например, «Анны» или «Северной одиссеи») сегодня лишена смысла – эти истории остались в своем времени. Возможно, с учетом растущего дефицита сценарных идей и, как результат, интереса к римейкам популярных советских фильмов, когда-нибудь мы увидим осовремененную версию «Детей чугунных богов». Но качество современных римейков таково, что оригинальный фильм Т. Тота 1992 года зрители будут вспоминать с ностальгией по «старому доброму кино» - которое, между тем, талантливым и добрым было в самую последнюю очередь.